Она — гений русского балета, его неуловимая душа, его вдохновенная поэзия. В классических партиях Уланова полна выразительности, невиданной в балете двадцатого столетия…
Сергей Прокофьев
Образ Улановой – нежный, хрупкий и мудрый – подарен мне в ранней юности и храним в сердце и памяти вечно. Каждая встреча с Улановой и ее искусством, воспоминание о ней – всегда великое потрясение и счастье. Спасибо ей и благодарность за нее Судьбе.
Евгений Мравинский
Уланова открыла новые пути в балете. Она не только подарила нам незабываемые образы, она создала собственный художественный мир – царство человеческой духовности… Уланова превратила балет в популярное искусство. Благодаря ей даже его самые непримиримые враги стали его сторонниками, и тысячи людей теперь считают балет жизненной необходимостью.
Святослав Рихтер
Станцевать Шекспира, и так, чтобы об этом говорили, что это действительно шекспировский образ, что такой Джульетты не было даже в драме, — это значит открыть новую страницу балетного искусства. Это и сделала Уланова.
Соломон Михоэлс
Когда мы говорим по прошествии времени о малом поэте, мы говорим: “Он писал”. Но о Пушкине — “пишет”! Искусство высокое не проходит. Даже и то, которое нельзя зафиксировать и передать поколениям вполне. Оно живет все равно, — живет в благородных воспоминаниях, в традициях мастера, в том, что творческий подвиг его становится навсегда вершиной искусства и мерилом искусства, прекрасного, как Уланова, которой никогда не быть в прошлом, но всегда в будущем!
Ираклий Андроников
Уланова — несличима и несравнима с другими танцовщиками. По признаку самого сокровенного. По природе тайны… Она принадлежит другому измерению.
Сергей Эйзенштейн
О ней рассказать так же трудно, как о Девятой симфонии Бетховена. Слезы приходят раньше разумного, трезвого толкования. Сила великой артистки как раз и состоит в том, что она каждый раз напоминает нам свое, тайное, невысказанное.
Вениамин Каверин
Талант балерины Улановой — это страсть к труду, великая преданность труду. Талант Улановой — это одержимость трудом. Я не знаю художника, которому бы более, чем Улановой, пристали слова: “служение искусству”.
Юрий Завадский
Я ничего подобного в жизни не видел! Боже, каких вершин и высот может достигнуть творчество! Это точно дух Божий! Я сидел и ревел от восторга перед этим страшным искусством. Так потрясать мог только Шаляпин! Это был даже не танец, а пенье! За много лет я первый раз был потрясен. Почему я ее не видел раньше? Нельзя передать словами это впечатление. Тысячи мыслей были у меня в голове. Как удержать, сохранить на земле это чудо? Как оставить потомкам это Евангелие для грядущих веков, чтобы учились у нее этому высочайшему, божественному искусству?
Александр Вертинский
Я всегда и везде чтил Вас за то, что Вы вернули в хореографию женскую благодать. Это- самое ценное, что Вы дали – благодать боттичеллиевского толка
Фёдор Лопухов
Уланова — это Рафаэль с душой Микеланджело.
Николай Бенуа
Я благоговею перед Улановой — художником… Я преклоняюсь перед Улановой-педагогом. Сколько нежности, сколько неиссякаемого терпения, сколько самоотречения в ее отношении к ученикам. Только большой художник может так щедро отдавать и раскрывать свои секреты.. Так искренне радоваться, видя в творчестве учеников продолжение своей собственной жизни. У Галины Сергеевны — это не просто труд по обязанности, это — желание души, душевная потребность.
Елена Образцова
О Вас много говорят, много пишут, и будут писать, будут с волнением вспоминать Ваши образы, пока жив классический балет. Поэтому мне ничего не остается в день Ваш – юбилейный, выразить огромное сожаление, что нет с нами А.С.Пушкина, гений которого сумел бы выразить всё то, что мы сегодня чувствуем…Мы любим Вас, нежно любим, восторгаемся Вами, удивляемся Вам, а главное, гордимся, что наше время создало Вас – неповторимую балерину ХХ века. Спасибо Вам, дорогая, за все, за радость, за наслаждение, за молодость в искусстве. Вы так щедро рассыпали бриллианты своего творчества, что и до сих пор мы ищем Вас, как Эвридика Орфея, мечтаем – а вдруг Вы вновь появитесь на сцене!
Мария Максакова
Она выше всего земного, тоньше, чище, изысканнее, она над всеми, над всем суетным миром…
Владимир Васильев
Уланова создала свой стиль, приучила к нему. Она — эпоха. Она — время. Она обладательница своего почерка. Она сказала свое слово, отразила свой век, подобно Моцарту, Бетховену, Прокофьеву.
Майя Плисецкая
Я не знаю, как бы обернулась моя жизнь, если бы Уланова не была рядом со мной…моя встреча с ней — это постоянный и экстраординарный вклад в осознание многих важных и ценных идей и открытий
Екатерина Максимова
Сразу после первой репетиции с Улановой я поняла, что впереди меня ждет очень тяжелый период, долгое, наверное, бесконечное путешествие к великому искусству, что она потребует от меня той же меры самоотверженности, которая была в ней. Я верила каждому ее слову, жесту, взгляду, вообще всему.
Малика Сабирова
Глядя на Одетту, Аврору, Джульетту Улановой почему-то всегда думаешь о красоте России, о ее березах, полях, северных белых ночах. Что бы ни танцевала Уланова, она была всегда русской, в ней именно русское очарование, русская застенчивость, русская духовная сила, русская “меланхолия”. Наверное, поэтому она и есть наша национальная гордость.
Нина Тимофеева
Уланова – это тайна. Когда я смотрю на нее, то всегда представляю живопись Вермеера… Мне кажется, ее секрет в понимании того, как сделать внутренние чувства зримыми. На сцене она жила глубокой наполненной жизнью, и обладала не только танцевальной техникой, но и необыкновенной душевностью. Она из тех, кто раскрывается очень медленно, в ее танце подчас нет того, что сразу бросается в глаза, но в нем есть глубокая истина, которая входит в Вас постепенно, раскрывая подлинную тайну искусства. Галина Уланова – балерина, которая постигла глубочайшую тайну искусства. Она сумела соединить чувства и их внешнее выражение в единое невидимое целое.
Морис Бежар
Еще когда я учился балету в Америке, Галина Уланова была для меня олицетворением русского балета. Больше чем что бы то ни было другое, меня завораживала откровенная и искренняя человечность, сияющая в глазах Улановой. Я был тронут человеческим существом – прекрасной женщиной, так великолепно передающей в танце правдоподобные человеческие ситуации. Она никогда не была просто балериной, поражающей Вас своей виртуозностью. Именно этот незабываемый образ женщины, прозрачный в ее осязаемой духовности, вдохновил и направил меня на мой собственный творческий поиск. С глубоким уважением и величайшим восхищением я буду помнить балерину Уланову, а в душе мне всегда будет не хватать этой женщины.
Джон Ноймайер
“Умирающий лебедь”… Танцует Галина Уланова…на сцене нет никаких декораций, но балерина словно принесла с собой в зал осеннюю прохладу тихого озера, свет холодной луны, в котором отражается тень одинокого лебедя. В ее жестах — воспоминания об ушедшей весне, о любви, страдание…
Мэй Лань Фань
Танец Улановой- соединение невероятной духовности и техники. В нем, как в архитектуре древних храмов, совершенный баланс и гармония всех элементов.
Иветт Шовире
Это- чудо. Теперь мы знаем, чего у нас нет. Я не могу выразить в словах, что такое танец Улановой, это такая магия, что я остаюсь в немом восхищении.
Марго Фонтейн
Когда Галина Уланова приехала во Флоренцию… в Италию…и танцевала… я, наконец, увидела ее, увидела… и узнала ее как Пророка… Для всех нас, для всей моей семьи и для всей великой семьи итальянского театра Галина Уланова воплотила очень реальную и бесконечную идею, идею лучезарной любви, которая существует, независимо от нас, на все времена.
Карла Фраччи
К сожалению, я никогда не видел Уланову на сцене. Но, конечно, видел все кинозаписи с ее участием, и, как все, восхищался ее искусством. Мне выпала большая честь принять из ее рук премию, которую я получил на московском международном фестивале в 1969 году. Мне запомнилась ее простота в обращении. И в то же время ее стать. Я ощутил ту необыкновенную ауру, которая ее окружала, и которую отмечали в ней все, кому посчастливилось видеть ее близко в жизни. Я был одним из этих счастливых людей. И этот день никогда не забуду.
Михаил Барышников
Только она, первая балерина мира, оказалась способна неуклонно идти своей дорогой, всегда непритязательная, скромно одетая, целиком поглощенная танцем и совершенно невосприимчивая ко всяким театральным интригам. Ее внутренняя сила, ее человеческие качества – вот причина того, почему она остается чистой, не развращенной бытом театра.
Рудольф Нуреев
У Галины Сергеевны был настоящий “крупный план”. А это — редкость не только в балете, но и в кино, хотя оно и специализируется на этом. Улановские глаза, лицо жили жизнью глубинных мыслей, затаенных переживаний… До сих пор — замиранием сердца — помню “крупный план” в сцене безумия Жизели; мгновенно бледнеющее и будто сразу осунувшееся лицо Улановой, словно она во что-то неслышное вслушивается, взгляд — отрешенный и одновременно самоуглублённый, взгляд — не на мир, а вглубь собственной души… Её Джульетта — это гордый, бесстрашный характер, это и символ нежной, романтичной Мечты.
Тамара Макарова
Прошло уже 60 лет с тех пор, как я уехала из России. Но мои воспоминания становятся ближе, чем дальше я удаляюсь от этого времени…Спектакли Улановой давали ученицам уникальный пример, бесценную науку и вдохновение. Ее движения были великолепны в своей легкости и певучести, как бы вливаясь одно в другое, поражая мягкостью окончаний. Тот, кто хоть раз увидел Уланову на сцене, не забудет ее никогда.
Она была очень грациозна и в жизни и на сцене. У Галины Сергеевны был дар создавать в спектакле иллюзию чего-то сверхъестественного, как, например, во втором акте Жизели. Я заканчивала училище за год до войны. Мария Алексеевна Кожухова готовила выпуск своих учениц. Она попросила Галину Сергеевну провести репетиции и приготовить меня к третьему акту «Лебединого озера». Для меня было так интересно и важно работать с ней, видеть ее подход к исполнению роли, ее работу над деталями. Она работала над каждым движением ног, рук, над каждым поворотом головы, каждым взглядом. Мне кажется, мы обсуждали каждую ноту и ее превращение в танец.
Передо мной была балерина, пример и искусство которой пробуждали желание улучшить себя, восприняв все ее указания, и употребив все советы.
Потом мы еще встречались. Сейчас я часто вспоминаю то далекое и очень непростое время, и в этих воспоминаниях оживает светлый образ Галины Сергеевны.
Виолетта Элвин (Прохорова-Саварезе)
Гений – не самое сильное определение танца Улановой. В Лондоне Галина Уланова познала величайший триумф, который когда-либо имела танцовщица, начиная с Анны Павловой. Как всегда, она не считала эту победу своей заслугой: она говорила, что только теплота и любовь лондонской публики помогли ей отдать все лучшее, что в ней было. Скромность и простота Улановой, ее абсолютное пренебрежение к рекламным проискам озабоченных западных репортеров снискали ей самое глубокое уважение. В Лондоне она оставила у зрителя ощущение близкое к облагороженности, заставила его испытать величайшее эмоциональное и художественное потрясение. И за это мы всегда будем благодарны.
Мэри Кларк
Мои воспоминания об Улановой для меня есть часть самой жизни, обогащающая ее опыт. Для меня она – не театральное чудо, а триумф человеческого духа. В то время как Павлова владела своей аудиторией и могла играть на ее эмоциях, как на музыкальном инструменте, Уланова существует в отдалении в своем собственном мире, проникать в который есть привилегия. Она настолько полностью отождествляется со своей героиней, что не существует ничего вне этого.
Арнольд Л.Хаскелл
Спустя почти двадцать лет, в течение которых я смотрел пьесы, фильмы, оперы, балеты, слушал музыку, я могу сказать, что ее Жизель – величайшее актерское исполнение, которое я когда-либо видел. Ее величие не в том, что она делает, а в том, Что она есть.
Клайв Барнс
Лондон никогда раньше не видал Уланову, но легенда о ней жила здесь давно. Легенды опасны: опережая само событие, они редко и трудно подтверждаются в жизни. Искусство Улановой не только никогда не знало такого разлада, оно побеждало легенду, представая еще более прекрасным, чем думалось и грезилось. Лондонские гастроли доказали это вдвойне. Балерина показала русскую Жизель и русскую Джульетту, ошеломив глубиной этих столь известных в европейском театре образов. «Чудо еще заключалось в том, — писала одна из газет, — что Уланова оказалась семнадцатилетней Джульеттой, о которой только и мог мечтать Шекспир».
Шевелева Е., писательница,
«…Мы узнали, что такое чудо». – Москва, 1980